Белый ужас

Белый ужас

Боже, спаси нас от молнии! 
Боже, спаси нас от землетрясения! 
Боже, избави нас от мучительной смерти! 
Боже, избави нас от термитов! 

Молитва южноамериканских индейцев

"Термиты!.. Это не имеет прямого отношения к нам. Термиты - это Африка, Южная Америка, тропики. Разве у нас есть термиты?"

Так думают многие, так, признаюсь, думал и я, пока не попал в Туркменистан, спустя два года после ашхабадского землетрясения.

Я шел по тенистым, пахнущим мокрой глиной улицам, слушал журчание воды в арыках. Часть домов была уже отстроена вновь и сверкала свежепобеленными голубовато-белыми стенами, но еще много, очень много зданий лежало в развалинах.

- Сколько часов продолжалось землетрясение? - спросил я у инженера-строителя Сердара Нуриева.

- Часов? - удивился инженер. - Пять минут всего!

- И за пять минут почти весь город разрушился! - в свою очередь удивился я. - Землетрясение было силою в девять баллов, но даже при таких толчках, на мой взгляд, должно бы сохраниться больше построек.

- Вы правы, - согласился Нуриев, - на семьдесят пять процентов виновато землетрясение, но на двадцать пять процентов виноваты термиты.

- Термиты!- Я огляделся, ожидая увидеть темно-серые конусы их построек метров пятнадцати в высоту. Я знал термитов только из приключенческих романов и имел тогда о них довольно смутное представление.

- Где же термиты?

Вместо ответа Нуриев знаком пригласил меня перелезть через полуразрушенный дувал и осмотреть развалины большого двухэтажного дома.

Под ногами хрустело битое стекло. Обломки балок, обрывки обоев.

Дом был построен добротно. Высокий фундамент, толстые бревна перекрытий, черепичная крыша... черепица пестрой мозаикой покрывала участок.

- Смотрите! - инженер пнул ногой одно из лежащих бревен. С первого взгляда бревно как бревно: хорошо обтесанное, только что распиленное.

- Вы не сюда смотрите! Смотрите на срез! - Нуриев усмехнулся.

Термит

Теперь и я увидел. Увидел и понял. Это было обыкновенное сосновое бревно, привезенное, наверно, с севера или с Алтая. Но там, где мы видим узор из концентрических окружностей, теперь зияли черные сливающиеся дыры. Мне вспомнились мишени после стрельб - вот так же в решето превращают мишени отличные стрелки.

- Вот так было поражено большинство построек в Ашхабаде. Вы понимаете теперь, что достаточно было толчка, чтобы город повалился, как карточный домик. Землетрясение могло быть и не таким сильным - результат бы был почти такой же.

- Но где же они? Где термиты?

- Может, их тут уже нет, а может, они здесь, под ногами, - инженер топнул ногой. - Термиты не выходят на свет. Больше всего они боятся света и сухости. У нас здесь разбойничает термит, названный закаспийским. Он не строит высоких холмов, как тропические термиты. Разве что набредете на невысокий куполок. Так что, - заключил инженер, - показать вам этих разбойников сейчас не могу.

- Но как же отстраивать город, не принимая мер против термитов? - спросил я. - Как с ними бороться?

- Как с ними бороться? - переспросил Нуриев. - Скажу прямо, мы еще не умеем с ними бороться. Строить дома из камня и бетона? Но немыслимо жить с бетонными полами под каменными сводами. А термиты доберутся до полов и потолков, если даже поднять фундамент метра на два, на три. Ведь они подбираются как? Пробуравят подземный ход к фундаменту, а дальше строят, налепливают на него земляные трубки, а по трубкам добираются

до первой деревянной балки - и дом пропал. Что дом! Слышали вы о судьбе Джемстауна на острове Святой Елены? Город был полностью разрушен в 1875 году завезенными на остров термитами. Как с ними бороться, если они могут двигаться сквозь слой извести, скрепляющей кладку кирпича или камня?

- Но, может, яды? - неуверенно спросил я.

- Яды?.. Да, было такое предложение: окружить здание химическим кольцом - рвом, заполненным арсенитом натрия или гексахлораном. На несколько лет это помогало, но только на несколько лет, а потом термиты догадались, как проникнуть в дом: они проходили подо рвом и в своих шнурах-тоннелях добирались до балок подпола... О, вы не знаете, с каким изворотливым врагом мы имеем дело! Они легко перестраиваются, приспособляются. Мы ушли в оборону, в глухую оборону. Мы пытались пропитывать дерево отпугивающими веществами. Это было и дорого и долго, но и это не помогло. Есть деревья, не повреждаемые термитами, - это индийский тик и австралийский кипарис, но нельзя же строить города только из этих пород деревьев. Это очень ценные породы.

- Так что же делать? - Признаюсь, мне стало как-то не по себе, словно я сейчас услышал о приближении грозной эпидемии.

- Слово за химиками, за создателями новых строительных материалов, - решительно сказал инженер. - Нужны термитоустойчивые лаки и краски, нужны ядовитые составы, надежно пропитывающие дерево; много чего надо нам, строителям. Вы думаете, что термиты едят только дерево?

- А что еще?

- Асбест и резину, кость и бумагу, тряпки и веревки, известь и жесть консервных банок, линолеум и мех, картофель и овощи, пробку и солому, цинк и свинец... многое сразу не приходит на ум. Если подумать - можно еще вспомнить, но, пожалуй, и этого достаточно. Теперь вы имеете представление, что такое термиты.

- Представление я имею, но самих термитов еще не видел, - ответил я и распрощался с инженером...

Увидеть зловещих невидимок мне удалось только в 1952 году, когда я опять приехал в Туркменистан, чтобы писать очерки о строителях Каракумского канала. На этот раз я кочевал на полуторке топографов в предгорьях Копет-Дага, недалеко от Кизил-Арвата.

Стояла весна, и горы опоясались малиново-красным кольцом тюльпанов и маков. Даже голые пески кое-где бледно зеленели верблюжьей колючкой, селином и пастушьей сумкой. И, как серые кнопки, раскиданы какие-то маленькие всхолмления: диаметром с метр, высотой сантиметров двадцать, тридцать.

- Пошли белых муравьев бить, - сказал, останавливая машину, наш шофер. Все мы были рады случаю размять ноги и побрели к ближайшему холмику.

- Вот черти! - с оттенком восхищения заметил шофер, безуспешно пытаясь проломить куполок холмика ударами подкованного каблука. - Вот черти! Словно бронированный колпак надели.

Он вернулся к машине и достал из кузова лопату и лом.

Я попробовал вскрыть холмик лопатой... в самом деле, будто по бетонной плите стучишь! Шофер крякнул и с силой вогнал лом в термитник... Еще удар, еще!

Мы сгрудились вокруг вскрытого термитника.

Я смотрел на них с неприятным чувством - будто заглянул в незнакомый и враждебный человеку мир. Белесые, членистые зыбкие тела, корчась от прямого света, кишели в губчатой почве. Одни уходили внутрь, другие замирали, задирая бронированные головы.

Шофер с ожесточением действовал лопатой.

- Вы напрасно стараетесь, - сказал я ему, - все гнездо вам не вычерпать. Знаете, какие бывают термитники? Пятнадцать метров глубиной.

Я наклонился над развороченным городом термитов и почувствовал легкое дуновение тепла...

Да, это особый мир! Десятки миллионов лет назад термиты вынуждены были уйти под почву. Изменился состав атмосферы, появились сильные враги - муравьи. Но термиты создали под землей свой мир, богатый углекислым газом, насыщенный жаркой влагой. Но за это расплатились зрением. Термит слеп, хотя есть еще у него на голове следы глаз в виде крохотных точек.

Муравьям досталась земля, а недра земли - термитам.

- И напрасно вы называете их белыми муравьями, - заметил я шоферу, - они скорее ближе к тараканам. У муравьев резко ограничено брюшко, а у термита оно плотно слилось с грудью.

- Подумаешь, разница! - возразил шофер. - И те и эти живут скопом.

- Сходство внешнее, - возразил я. - Муравьи - хищники, а термиты питаются деревом. Это почти единственные существа на земле, могущие питаться клетчаткой. Только жуки-дровосеки имеют возможность перерабатывать в кишечнике дерево. У термитов и у дровосеков есть в кишечнике особые полости, в которых живут различные бактерии. Вот эти бактерии и перерабатывают клетчатку для своих хозяев в своеобразных бродильных чанах. У муравьев три формы взрослого насекомого: самец, самка и рабочий муравей, а 'у термитов четыре: самец, самка, рабочий и солдат...

Мы бросили развороченный термитник и вернулись к машине. Покачиваясь в душной кабине, я дремал и думал о том, что термиты начинают появляться и в Северной Европе. Во Франции, в ГДР и ФРГ, в Гамбурге, нашли гнездовья термитов. Что, если термиты приспособятся к нашему капризному климату? Не становится ли их больше? Не пора ли бить тревогу?.. Пора!